Юбилей человека в контексте теории перехода

Человек на своем жизненном пути сталкивается с чередой разнооб­разных событий - важных и не очень, запоминающихся и проходящих, но в совокупности составляющих общую картину жизни. Особое место в этой картине занимает юбилей. К этому событию разные люди относятся по-разному, в зависимости от традиций, бытующих в данной местности, за­нимаемого социального статуса, материального положения, в конце кон­цов, личного отношения к факту наступления очередной круглой даты, безжалостно констатирующей изменение возраста.

Современные психологи и биологи, вслед за представителями древ­нейших эзотерических учений, утверждают, что наша жизнь делится на периоды, или циклы. Жизненный цикл - это последовательность событий(стадий), связанных с естественным изменением физического возраста че­ловека, в зависимости от которого он входит в ту или иную возрастную группу (возрастной класс). Возрастные классы известны истории культу­ры; это устоявшиеся категории в составе любой этносоциальной общности, возникшие в эпоху первобытности (например, дети и взрослые; дети, моло­дежь, взрослые и старики). Кроме вхождения в определенную возрастную группу человек в силу объективных причин становится членом разнообраз­ных социальных институтов. Н. С. Кряжева по этому поводу пишет: «Чело­век в своей жизни последовательно проходит некоторые этапы, каковыми яв­ляются: рождение, достижение социальной зрелости, брак, отцовст­во/материнство, повышение общественного положения, профессиональная специализация, смерть. Каждое из этих явлений сопровождается действиями, у которых одна и та же цель: обеспечить человеку переход из одного опреде­ленного состояния в другое, столь же определенное» [4, с. 159-160]. За та­кими действиями в мировой культурологии и антропологии закрепилось специальное понятие - обряды перехода. Концепт и термин «обряд пере­хода» связывают с именем французского социолога, этнографа, антрополо­га и фольклориста Арнольда ван Геннепа (1873-1957), который занимался изучением специфики переходов на протяжении жизненного пути, оформ­ленных в систему обязательных ритуально-обрядовых действ. Каждый статус закрепляет человека в определенной группе и системе межличност­ных отношений; обряд же дает возможность индивидууму быть принятым обществом в новом статусе, а обществу - принять его в этом статусе.

Первой ступенью в ряду обрядовых действ, знаменующих переход индивидуума на новый уровень развития в рамках какой-либо социальной группы или мистического общества, являются обряды инициации (от лат. ini-tiato - 'совершение таинств', 'посвящение'). Инициации, как правило, сопро­вождались тренировкой, различными, часто мучительными испытаниями, операциями (обрезание, рубцевание, выбивание зубов и др.). По убеждению самих участников, такие действия были абсолютно необходимы. Как указы­вает В. Я. Пропп, обряд посвящения был школой, ученьем в самом настоя­щем смысле этого слова [6, с. 89]. При посвящении неофиты (от греч. neophytos - 'новообращенный') вводились в обширный круг мифических представ­лений, составляющих основу священного жизнеустройства племени, приоб­ретая базовые знания, позволяющие стать полноправными членами рода. Такие приемы воспитания и обучения составляли существенную черту по­священия во всем мире и являлись частью процесса социализации.

Кроме инициации для подростков всегда существовали высшие сту­пени посвящения для вождей, жрецов и шаманов. В дальнейшем элементы этих обрядов стали частью современных - религиозных, масонских и др.

В настоящее время к субститутам древних обрядов инициации мож­но отнести обряды посвящения в первоклассники, члены ученического братства, студенты, профессию и т. д. Своеобразным реликтовым вариан­том обряда инициации можно считать принятие воинской присяги. В це­лом все перечисленные традиционные действия в полной мере относятся к переводу подростков в возрастной класс взрослых (юношей и девушек - в мужчин и женщин). А какие обряды можно выделить в жизни современно­го человека при переходе в следующие возрастные группы? Думается, к таким действиям можно отнести юбилейные торжества.

Для подтверждения этого положения необходимо выявить набор признаков, характерных вообще для обрядов перехода и как частный слу­чай - обрядовых действ юбилея. Арнольд ван Геннеп утверждает, что ри­туалы инициации всегда делятся на три этапа: отделение от среды, в кото­рой человек находился прежде, изоляция в определенном месте (лиминальная фаза) и новое включение в группу [3, с. 74-75]. По перечислен­ным признакам инициацию можно сравнить с похоронными обрядами. Это объясняется тем, что «обряд перехода основывается на ритуальном сопри­косновении со "смертью-возрождением"» [1].

Юбиляр также извлекается из привычной среды (рабочего коллекти­ва, домашних хлопот, регламентированных форм деятельности); как пра­вило, даже «топографически» торжество проходит не в обычном простран­стве жизни, а в специально подготовленном месте (кафе, банкетный зал ресторана и т. п.), которое маркируется баннерами, флагами, воздушными шарами, иллюминацией, гирляндами цветов и т. д. Внутри этого простран­ства посредством различных выразительных средств создается особая ат­мосфера, подчеркивающая сакральность (значимость) события. Своеоб­разной границей - рубежом, разделяющим привычный, обыденный и но­вый миры, свой и чужой - в программе современного юбилея становится символическая лента, перегораживающая вход в зал, арка из цветов и т. д. (раньше это - межа, тын или забор, ворота, порог, окно, река). В процессе празднования юбиляр проходит через определенные действия - испыта­ния, часто символического характера (вручение юбилейных адресов, меда­лей, произнесение клятв и т. д.), а по их окончании возвращается в при­вычную для себя среду обитания в обновленном статусе.

Второй этап обряда перехода, по А. ван Геннепу, знаменует симво­лический момент смерти посвящаемого. Можно ли усмотреть признаки «смерти» в юбилейных действах? Для этого нам потребуется сделать срав­нительный анализ, сопоставив юбилей и славянскую тризну, являвшуюся частью похоронного обряда. Тризна состояла из обширного обрядового комплекса жертвоприношений, военных игр, песен, плясок, состязаний в честь покойного, оплакивания умершего и поминального пиршества. Этот ритуал представлял собой естественное соединение веселого пиршества для развлечения покойника с самыми эксцентричными проявлениями горя. «Кожи кроения, лица драния», плачи, вопления, кровавые жертвоприно­шения чередовались с самым бурным разгулом, пьянством, песнями, весе­лыми беседами, играми, скоморошничеством [2, с. 823-824]. После всех вышеперечисленных действий покойного сжигали на костре, поскольку именно огонь некогда представлялся посредником между двумя мирами.

Имеем ли мы возможность усмотреть в современном юбилейном торжестве элементы этих обрядовых действий?

В представлении народов традиционной культуры загробный мир и мир живых взаимосвязаны: умершие предки охраняют жизнь, здоровье, благополучие своих потомков. Потомки же в свою очередь традиционно совершают комплексы обрядов, связанных с культом предков, которых нужно умилостивить, задобрить, одарить. В таком контексте подарки, вру­чаемые юбиляру, несомненно, имеют отношение к знаку даров и жертв, жертвоприношению, являющемуся частью поминального обряда. Дар (подношение, подарок) или жертва выступает предметом, который один субъект своим волеизъявлением, обусловленным исторически и социально, передает навсегда другому. Общий смысл дара и жертвы: реализация в обоих актах принципа «даю тебе, чтобы ты дал мне» [5, с.107].

Знак культа предков хорошо прослеживается в современных игровых действиях - своеобразных «состязаниях в честь покойного», которые раньше имели одну только цель: доставить покойнику как можно больше развлече­ний, удовольствий и проявлений симпатии и преданности. Конечно, игра Царь горы, являющаяся рудиментом тризненского обычая, уже не входит в их состав, но наличие викторин, лотерей, розыгрышей, конкурсов, игр и пр., связанных с героем юбилея, его личной жизнью, профессиональной и обще­ственной деятельностью, доказывает связь с древними ритуалами.

То же самое можно сказать о присутствии в программе юбилейного торжества песен и танцев. Особо можно выделить исполнение «Каравая» -песенно-игрового действия, имевшего ранее особый магический смысл. Цен­тральный предмет ритуала - каравай (от греч. «хоро», «коро» - 'круг') явля­ется разновидностью хлебных изделий. Хлеб - наиболее сакральный вид пи­щи, символ достатка, изобилия и материального благополучия, используется во многих ритуальных и обрядовых целях (причастие, хлебо-преломление, наделение дарами уходящего гостя). В похоронных обрядах хлебом и сейчас «кормят» мертвых: кладут в гроб, высыпают крошки на могилу для птиц, ос­тавляют на перекладине креста. Хлеб, как знак ритуальной пищи, выводит нас на следующий элемент тризны, существенную часть которой составлял пир (угощение покойника). Ни для кого не секрет, что сегодня богатые праздничные столы с различными яствами и напитками являются непремен­ным атрибутом любого юбилейного торжества, как и юбилейный пирог (или торт), украшенный горящими свечами, обозначающими количество прожи­тых юбиляром лет. Известно, что в обрядах инициации неофиты в самых разнообразных формах подвергались воздействию огня, что символизирова­ло ритуальное сожжение. Эти формы развивались, появлялись заместитель­ные, смягченные и завуалированные варианты. Свечи на юбилейном торте можно считать отраженным символом погребального огня.

Смерть, по древним представлениям, - это всегда метаморфоза, по­сле нее начиналась новая жизнь в новом мире. Умерший мог вновь вер­нуться на землю в любом облике, в том числе в лице своего потомка. Лю­бой младенец - это покойник, возвращенный на землю. Соответственно и юбиляр - «покойник» в процессе символических действий трансфор­мируется в юбиляра - «новорожденного». Это «возвращение» в общество (своеобразная реинтеграция) становится третьим этапом обряда перехода. Можно добавить, что весьма распространенным элементом программы юби­лея, относящимся к началу «новой» жизни, является гадание. Гадания (во­рожба, загадывание, загадки) - магические действия, направленные на узна­вание будущей судьбы человека или целого коллектива. Цель гадания - оп­ределение характера связи настоящего с будущим [5, с. 115].

Одна из главных функций обряда посвящения - обеспечение транс­ляции знаний. Как отмечает Э. С. Безпёрстова, в классическом варианте «участники обряда делятся на "учителей", передающих эзотерические зна­ния, обладающие непосредственной принадлежностью к новому миру, ста­тусу перевоплощаемых, и их "учеников", которые эти знания и перени­мают» [1]. Одним из возможных примеров такой трансляции можно счи­тать различные наказы юбиляру: «Жизнь после 50-ти есть!», «50 - это еще полпути» и т. п. В сценариях юбилейных торжеств используются также пословицы и поговорки, содержащие житейскую мудрость тысячелетий, приводятся конкретные факты из жизни известных людей, проживших долгую и плодотворную жизнь.

Юбилей с полной уверенностью можно отнести к обряду перехода. Он содержит все отличительные признаки и выполняет соответствующие этому обряду функции; в процессе символических действий происходит «перерождение» юбиляра, официально закрепляющее его новый статус и наделяющее его определенными знаниями, необходимыми для последую­щего полноценного функционирования на новом этапе жизни.

1. Брокгауз, Ф. А. Тризна / Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон // Энциклопедический сло-варь. - Т. XXXIII. - СПб.: Тип. акц. общ. «Издательское дело», 1901. - С. 964.
2. Геннеп, А. ван. Инициация // Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов / А. ван Геннеп. - М., 1999. - С. 64-107.
3. Кряжева, Н. С. Обряды перехода Арнольда ван Геннепа и обряды перехода русских / Н. С. Кряжева // Молодежь III тысячелетия: тез. докл. регионал. науч. студ. конф. - Омск, 2002. - С. 159-160.
4. Лазарева, Л. Н. История и теория праздников: учеб. пособие / Л. Н. Лазарева; Челяб. гос. акад. культуры и искусств. - 2-е изд., испр. - Челябинск, 2004. - 278 с.
5. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. - Л.: Изд-во Ленин. гос. ордена Ленина ун-та, 1946. - C. 340.

Источник: Пятые Лазаревские чтения: «Лики традиционной культуры»: материалы междунар. науч. конф. Челябинск, 25–26 февр. 2011 г.: в 2 ч. / Челяб. гос. акад. культуры и искусств; ред. проф. Н. Г. Апухтина. – Челя-бинск, 2011. – Ч. II. – 350 с.

Автор: Солдаткин В. Е